Адвокат – это не профессия, а состояние души

Именно так считает гость «СН», известный адвокат Андрей Романенков (на снимке). Его имя хорошо знакомо многим смолянам, которым он помог и помогает вот уже долгие годы, а также жителям столицы, где он и сейчас работает заведующим адвокатской консультацией «Фемида» Московской коллегии адвокатов «Защита».

И сегодня мы беседуем о том, что побудило Андрея Федоровича прийти в адвокатуру, а также о некоторых особенностях этой профессии в нынешнем российском обществе. – Если честно, в детстве я никогда и не думал о том, что могу стать адвокатом. Родился и вырос я в сельской местности Смоленщины, причем был младшим ребенком в многодетной семье. И самая большая мечта была – когда вырасту, стану шофером. Вот это, думалось, важная и нужная для жизни профессия. Шофером я, закончив автошколу ДОСААФ, конечно, стал, но, однако, этого мне оказалось недостаточно. Еще до армии поступил в Тамбовский институт химического машиностроения. Потом был призван в армию, а по возвращении начал задумываться о дальнейшем образовании. И тут опять сыграл роль такой практичный подход сельского жителя к универсальности выбранной профессии. Связать свою жизнь с техническим профилем? Не слишком‑то привлекало меня изучение сопромата и иже с ним, да и дальше это, в «глубоком» Советском Союзе, означало, по сути, работу на одном предприятии в неизменной должности инженера. Поэтому я забрал документы из этого института и стал искать приемлемый вариант в институте гуманитарного профиля. Выбор пал на юридический институт, наверное потому, что по внутреннему своему складу я – человек свободолюбивый. То есть я уважаю законы и общепринятые правила, но не приемлю, когда меня загоняют в жесткие рамки, когда мне указывают, как можно и нельзя – жить, работать, говорить… Юридическая же наука (подчеркиваю – наука, реализованная в практике) привлекла меня тем, что юрист может быть судьей, прокурором, следователем, адвокатом, юрисконсультом на предприятии, преподавать или работать в любой из сфер, где требуются соответствующие знания. Я осознал, что перед юристом открывается большой выбор приложения своих сил, большое поле, на котором можно себя реализовать, что‑то сделать значительное. Вот так я, работая шофером в Ярцевском райпо, и поступил учиться во Всесоюзный юридический заочный институт в Москве. Сейчас это академия имени Кутафина – а сам Кутафин, кстати, был у меня деканом факультета. После окончания вуза работал в Ярцеве в комсомоле, затем стал адвокатом в Смоленске. Параллельно преподавал в тогдашнем авиационном техникуме и был юристом в женской консультации на улице Шевченко. Так что разнообразие и свобода приложения сил была (улыбается). Причем, как адвокат, я работал с ракетной армией, штаб которой располагался тогда в Смоленске, выступал в военном трибунале, объездил практически весь запад Союза. Уже тогда я понял, что адвокатскую направленность выбрал правильно, но для более качественного ее выполнения нужно расширять свой кругозор, приобретать новый опыт. Ведь я уверен, что адвокат – это не профессия, а состояние души. А душа сильна тогда, когда она не замыкается, когда постоянно расширяешь ее горизонты. И я решил попробовать себя в качестве военного судьи (тогда это называлось – членом военного трибунала) в Читинской ракетной армии, где и проработал многие годы. Уйдя в отставку, вернулся в Смоленск к прежней специализации адвоката. Сначала работал в областной коллегии, потом самостоятельно, открыв частную юридическую консультацию. Она просуществовала до 1999 года, до того времени, как я вошел в состав смоленского филиала Воронежской межрегиональной коллегии адвокатов. Потом стал столичным жителем, работая в консультации «Фемида» при МКА «Защита». По-прежнему не отказываюсь ни от каких дел, даже самых мелких, если они мне интересны. Ценю возможность самому выбирать, с какими доверителями работать. Так что мой юношеский посыл – работать в рамках закона, но со внутренней свободой – считаю, сбылся. – Андрей Федорович, у Вас огромный опыт, обширная практика, неужели никогда не хотелось большего карьерного роста? – Никогда! Мне поступали разные предложения, вплоть до того, чтобы возглавить коллегию адвокатов, но я всегда отвечал отказом. И прежде всего потому, что внутренний цензор не дает мне спокойно относиться к безобразиям (не побоюсь этого слова), которые творят некоторые адвокаты. Ведь адвокат – это на сегодняшний момент единственный, кому человек может пожаловаться и попросить помощи. Это – защитник и по Конституции, и по внутреннему требованию души. Все остальные, принимающие решения, – по сути своей чиновники. Получается, что адвокат принял на себя и удар, и особую ответственность. И в этой ситуации адвокат просто должен быть чистым, ему должны верить, а он не имеет права обмануть это доверие. Кстати, я никогда не называю приходящих ко мне людей клиентами – только доверителями. Ведь адвокат ни в коем случае не оказывает услуги – он оказывает юридическую помощь, он вместе с человеком работает над решением его проблемы. Это, кстати, очень важно – осмысленный и доверительный совместный труд по решению вопроса. Это как в медицине: если не будет у пациента доверия к врачу, самое лучшее лечение окажется неэффективным. Так и у нас – если человек не будет доверять адвокату, а адвокат не будет заинтересован помочь ему наилучшим образом, то лучше и не начинать работать. К сожалению, далеко не все пришедшие в адвокатуру придерживаются такого же взгляда, для многих это только способ «срубить» побольше денег. Это, увы, одна из неприглядных примет нашего времени. И тут я хочу отдать должное президенту смоленской Адвокатской палаты Михаилу Иосифовичу Трегубову – он планомерно и достаточно жестко проводит политику очищения адвокатуры от тех, кто не соответствует требованиям, предъявляемым к адвокатам, как в чисто профессиональном, так и в моральном плане. Если кто‑то допустил ошибку, что ж, это можно простить, но если человек сознательно идет на обман, на предательство интересов доверителя – такому среди адвокатов не место. И руководителю адвокатского образования нужно уметь быть не просто требовательным, но и где‑то даже жестоким. Вот поэтому‑то, возвращаясь к Вашему вопросу, я и не хотел никогда что‑то возглавлять, кем‑то командовать, а значит, быть ограниченным какими‑то рамками. Я предпочитаю быть независимым, жить и работать по своему основополагающему принципу. – И что же это за принцип? – Он очень прост. Адвокат должен быть, во-первых, разносторонне грамотным, а во-вторых, человеколюбивым. Если этих двух составляющих нет, это уже не адвокат, а ремесленник. Он приходит в профессию только для того, чтобы зарабатывать деньги. В ремесле души нет, а адвокатура – это, повторюсь, именно внутреннее состояние, требование души помочь человеку, попавшему в беду. И неважно, кто он – крупный предприниматель, или бабушка, которой недоплатили пенсию, или преступник, сознательно нарушивший закон. Это прежде всего – человек. А ведь по основному нашему закону – Конституции – высшей ценностью является человек, его права и свободы. И задача адвоката, чтобы всё, что с этим человеком происходит, происходило только и строго по закону. А вот здесь не обойтись без обширных знаний, как в общении с доверителем не обойтись и без сострадания. И знаете, мне ведь не раз говорили некоторые коллеги-адвокаты: «Андрей, ты ненормальный, ты слишком много на себя берешь. Нужно по максимуму получить деньги с клиента, отработать по накатанной, а что там с ним будет дальше – не наша забота». Но такого просто не должно быть – если ты стал адвокатом, ты не можешь быть равнодушным. Вообще, по-моему, если адвокат говорит: «Я оказываю юридические услуги» – это уже не адвокат, а коммерсант. Адвокат – не слуга, он помощник! Мы оказываем людям помощь, и помощь эта должна идти от души. – Возможно, именно из-за таких «зарабатывателей денег» и возникло мнение о запредельных доходах адвокатов? – Ну, миф о доходах адвокатов я могу развеять. Судите сами. Вот, скажем, адвокат берет за ведение не самого сложного дела в суде 300 тысяч рублей. Солидная, казалось бы, сумма, да? Но это дело расследуется, как правило, от двух месяцев до полугода, затем еще столько же, а то и дольше рассматривается в суде. То есть минимум год адвокат «завязан» на этом деле, он должен в любое время суток приходить на следственные действия, добывать доказательства, которые ему, как правило, не дают, должен участвовать в многократных судебных заседаниях, которые то и дело откладываются – я как‑то прикидывал, по самому простому делу адвокат может приходить в суд и различные инстанции до 20-30 раз. И это не считая времени, которое он потратит на встречи с доверителями, на изучение дела и соответствующей судебной практики, на подготовку защиты и т. п. И сколько таких дел адвокат может на себя взвалить одновременно? Причем 300 тысяч – это по нынешним временам единичный гонорар, обычно люди готовы заплатить не более 50-60-100 тысяч. Вот и разделите эту сумму на год. Какая будет у адвоката зарплата в месяц? А теперь умножьте на 12 заработную плату, например, судьи – те же 50-60 тысяч. Да если бы у адвоката были эти гарантированные 50 тысяч в месяц, он бы наверняка более спокойно, а значит, более эффективно выполнял бы свою работу. Но ведь не будешь объяснять всё это приходящим к тебе людям, они приходят не за этим, а за помощью, и верят, что ты ее окажешь. – Андрей Федорович, у большинства адвокатов есть излюбленная специализация – кто‑то лучше в уголовном праве разбирается, кто‑то в гражданском. А Вы какие дела предпочитаете? – По большому счету я стараюсь не отказывать никому из тех, кто обращается ко мне за помощью. Но если у меня есть возможность выбора, то я выбираю сложные дела, сложные вопросы, которыми я еще не занимался, которые дают мне возможность расширять свои знания, узнавать что‑то новое. Так у меня всегда было. В военном трибунале я занимался в основном уголовными делами. Работая в женской консультации, поднаторел в трудовом, семейном, социальном праве, после ухода в отставку вел дела и той, и другой направленности. Сейчас я по большей части занимаюсь гражданскими делами – практика по ним более разнообразна, а значит, есть возможность расширять свой кругозор. Кроме того, на протяжении длительного времени я углубленно занимаюсь такой сложной составляющей, как конституционное и муниципальное право. Поэтому когда ко мне за юридической помощью начали обращаться руководители муниципальных органов власти, я с большим интересом стал с ними сотрудничать. Ведь есть некоторые вопросы, которые выходят за компетенцию юристов районных или местных администраций, и нужен взгляд, так сказать, со стороны. Кроме того, я начал практиковать выезды в районы, на которых я консультирую не только руководителей и сотрудников администраций, но и всех нуждающихся в юридической помощи жителей. Это, конечно, непросто, но очень интересно. Ведь никогда заранее не знаешь, с какой проблемой придет к тебе человек, а ответа он, как правило, ждет немедленно. Так что теперь у меня есть и возможность, и необходимость для расширения профессионального кругозора. Бывают и не совсем стандартные ситуации. Такая, например, сложилась в Руднянском районе, замечательном районе, которым руководит настоящий хозяйственник, еще из тех, старых кадров, которых сейчас можно по пальцам пересчитать. Но и этот район не обошло характерное для новой российской действительности явление под названием «недовольство властью». Возникло оно еще в те времена, когда стали возникать различные фракции политических партий, претендующие на управление. И вот члены одной из таких партий решили выступить против муниципальной власти. Писали и говорили много и по разным поводам, далеко не всегда значимым, но неизменно в обвинительном и не всегда корректном тоне. Я всегда советовал главе района просто оставлять без внимания эти инсинуации, у него других, более важных дел много. Недавно этот конфликт вышел на новый виток. Дело в том, что некая группка граждан решила говорить от имени всех ветеранов района и очернить власть, якобы разрушившую мемориал, создававшийся в свое время как раз на деньги, сообща собранные этой властью и ветеранами. Конечно, глава района обиделся, но даже не столько за себя, сколько за ветеранов, память и волю которых эти «обличители» оболгали. Кстати, некоторые их высказывания вполне тянули на возбуждение дела о защите чести и достоинства. Но мудрые руднянские ветераны сами, без какого‑либо понуждения, собрались и осудили действия этих граждан, вроде бы своих же товарищей, но по сути очерняющих память своих предков и выставляющих себя людьми без чести и совести. Вот и снова не понадобилось власти вступать в конфликт с жителями района, а мне выступать по этому поводу в суде. Чему я, честно признаться, очень рад и готов и дальше консультировать и власти, и жителей этого района. – Мы благодарим Вас за очень познавательную беседу, Андрей Федорович! С праздником Вас! Здоровья и профессиональных успехов! – А я поздравляю с этим праздником не только своих коллег, но и всех смолян – это и ваш праздник, ведь адвокаты работают для того, чтобы вы всегда чувствовали себя защищенными!

Беседовала Ольга КОЛЫШКИНА