Геннадий Печкарёв: «Главное – никогда не складывать крылья»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (совместный проект газеты «Смоленские новости» и телекомпании ТНТ-«Феникс») стал председатель Смоленской областной общественной организации Всероссийского общества инвалидов Геннадий Печкарёв. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Геннадий Алексеевич! – Здравствуйте, Сергей Витальевич! – Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Очень рад Вас видеть. Тесен мир. Никогда не думал, что, читая Вашу биографию, вдруг обнаружу, что у нас есть точки соприкосновения. Я родился в Ленинграде. А у вас какой‑то период жизни связан с Ленинградом. У Вас бабушка пережила блокаду. А у меня мама и бабушка пережили блокаду. – Ленинград – это такой город, который оставляет в сознании на всю жизнь впечатления. Так что, нам с Вами повезло. Я родился в 49-м году, но помню ещё старые печи в домах, капитальный ремонт зданий, сооружений… Помню, как блокадницы сидели у входа в подъезд и вели разговоры. Мы их знали всех по имени – бабушка такая‑то, бабушка такая‑то… Тогда Ленинград был огромной стройкой. – А бабушка рассказывала о блокаде? – Очень много рассказывала. И как было тяжело, и как умер дедушка по матери, и как голодали, и как карточки украли и осталась она без хлеба… – Да, да, слушайте, схожая история. У меня тоже ведь дедушка там погиб, у него была бронь, он был машинист. Прямо в паровозе умер от голода. И у бабушки тоже украли карточки. Значит, о блокаде мы с Вами долго можем говорить. – Бесконечная тема… – Тема тяжелая, сложная… Но у нас с Вами есть ещё одна точка соприкосновения, как ни странно. Вы служили в 46‑й воздушной армии. А мой тесть – генерал-майор Николай Павлович Горбунов, царствие ему небесное, был начальником политуправления этой армии. Но Вы его не застали, я так понимаю? – Я его не застал в этой должности, но очень хорошо его знал. Он часто приходил к нам. Потом он возглавлял Общество охотников и рыболовов. Мы с ним там встречались. Приходили к нему домой, и он к нам приходил. Я его запомнил добрейшей души человеком. И очень отзывчивым, и делавшим много для людей и в целом для 46‑й воздушной армии, для укрепления боевой готовности. – Он мне тоже запомнился добрым человеком, хотя наши политические взгляды, конечно, диаметрально расходились. Хорошо. Я вообще, Геннадий Алексеевич, заметил, что ветераны 46‑й армии как‑то не потерялись в этой жизни, вот даже с уходом на пенсию. Виталий Владимирович Вовченко, Валерий Иванович Кузнецов, Игорь Николаевич Семенченко, Вы и многие другие. Это чем‑то объяснить можно? – Это можно объяснить. Подбор в 46-ю воздушную армию Верховного главнокомандования осуществлялся очень строгий. Эта армия стояла на рубеже, имела самолёты-носители ядерного оружия, причем немалое количество. И была мощнейшей армией мира – по численному составу, по способности нанести удар, по уровню подготовки лётного состава. Это – дальняя авиация, и она была элитой военно-воздушных сил. И у нас Совет ветеранов очень мощный, и я вот уже более 10 лет в этом Совете. Возглавляет его Игорь Семенченко. Мы работаем очень дружно и заботимся друг о друге. Нам удалось главное – сохранить семью офицерскую нашу. И те традиции. А традиции в запас не уходят. Офицеры в запас не уходят. Они по жизни остаются офицерами. Поэтому вот в таком ключе стараемся помогать, поддерживать друг друга. – Геннадий Алексеевич, я хочу сказать нашим теле- зрителям, что Вы окончили Калининградское высшее военное техническое училище. И общий стаж Ваш военный – двадцать семь лет. Я всё правильно говорю? – Да, 27 календарных лет я прослужил… – Какой из этих 27 лет период чаще вспоминается, когда Вы думаете о своём армейском пути? – Армейский путь я прошел от курсанта до полковника. И самые интересные годы – это годы до ельцинского развала армии. А вот когда начался развал армии, политических структур и в целом Советского Союза – это мы переживали очень больно. 46-ю воздушную армию расформировали. Люди были брошены на произвол судьбы. А расформирование армии – это очень болезненный, тяжелый процесс. Это новый образ жизни. Люди остались и без квартир, и без средств. – Это была ошибка – расформирование и 46‑й, и ракетной армий? – Мы рассматривали это не как ошибку, а как предательство нашего Верховного главнокомандующего Ельцина, предательство им Вооруженных Сил в целом… Сначала делались громкие заявления, а потом начинались неадекватные действия. И когда армию расформировывали, я запомнил слова нашего командующего Столярова, который сказал примерно так: «Неуклюжими действиями президента и правительства расформировано самое мощное объединение Вооруженных Сил Российской Федерации». Ведь расформировать легко, а подготовить лётный состав, подготовить инженерно-технический состав, спецчасть, обеспечение всё – для этого нужны десятилетия. Не 2-3 года, а десятилетия. Поэтому это очень больно отразилось на судьбах многих офицеров, не все выдержали, к сожалению, вот этот период. У нас же было много частей, которые дислоцировались в Белоруссии, на Кавказе, в Прибалтике … – Геннадий Алексеевич, если с другой стороны посмотреть. Вам скажут: «А зачем вот нам на границах на западных иметь какие‑то очень мощные армии? Есть в Европе страна, которая готова на нас напасть?» – Я хочу сказать следующее. Если раньше в НАТО входило 16 стран, то сейчас входит 28. И нет такой страны, как наша, по протяженности границ сухопутных, по уязвимости со всех сторон. Буквально… Мы видим, что Соединенные Штаты Америки – пролёт через морское пространство – и на нашей территории… С совершенствованием оружия уязвимость стран повышается. И мы видим сейчас очаги на Ближнем Востоке, постоянные военные очаги. – Наша политика по отношению к Сирии это, на взгляд полковника Печкарёва, правильная политика? – Правильная. Так и надо. У нас была упущена Ливия. Упущен Ирак. Нельзя было туда допускать США. Когда был Советский Союз, Америка не влезала в эти конфликты. Она боялась. То есть смысл армии не в том, чтобы воевать, а в том, чтобы не допустить, сдерживать потенциального врага. И не будут гибнуть люди. А сейчас вот, посмотрите, весь Восток полыхает в огне. Здесь надо постоянно анализировать потенциальные возможности. Есть общеизвестная формула: управлять – это предвидеть. Я поддерживаю позицию нашего президента по многим вопросам. И вообще хочу сказать, что если мы власть избрали, да, её надо критиковать, надо осуществлять общественный контроль. Но её надо и поддерживать, оказывать ей помощь и содействие. – И помогать своей критикой. – Да, помогать. Критика должна быть конструктивная, полезная и доброжелательная. – Геннадий Алексеевич, итак, Вы в 46 лет вышли в отставку, сменили несколько мест работы. Но Вам‑то было проще, потому что была полковничья пенсия. С другой стороны, хотелось, конечно, работать. Какой совет Вы дадите пенсионерам, которые в 60 лет выходят на пенсию, часто – в никуда. Многие ведь ломаются, знаете, не могут найти применения своим силам. Вот он был нужен, был востребован, ходил на службу и вдруг раз… И пенсия – 15 тысяч. Как не потеряться? Как найти себя? Что здесь важно? – Никогда не складывать крылья. И быть уверенным в своих силах. Работу найти можно. Мы должны понимать, что и власть дается временно, и должность. Жизнь пролетает как миг.… Но надо, на мой взгляд, иметь профессию, которая бы кормила и где бы ты был уверен в себе, в своей подготовке. – Для Вас «дачный» вариант был неприемлем? – Это не для меня. Я больше холерик, я трудоголик. С 14 лет я работаю постоянно, стараюсь где‑то работать. Занимаюсь рыбалкой и охотой. Я предпочитаю активный образ жизни. И сколько мои ноги ходят, буду что‑то делать, стараться приносить пользу людям. – Итак, в 2009 году Вы пришли в Общество инвалидов. Сначала на должность заместителя, а в 2010-м Вы уже были избраны председателем Смоленской организации Всероссийского общества инвалидов. Я прочитал, что в области сейчас 96 тысяч инвалидов. Не членов вашей организации, а всего. Ну это ж почти 10% населения! – И по всей России примерно 10%. Есть области, где доходит до 13%. Инвалиды остаются наиболее обездоленной и слабо защищённой частью населения. Пока. Конечно, государство делает не всё, и резервов ещё остаётся много. Мы по некоторым позициям не в ладах с правительством, недовольны его деятельностью. Бьёмся в течение 5 лет, чтобы отменили те или иные законы, которые приняты без учета интересов инвалидов. А мы требуем так: «Ничего для нас без нас». Потому что мы защищаем права и интересы инвалидов, обеспечиваем им равные с другими гражданами возможности. – Вот «Доступная среда»… Но Вы же знаете прекрасно про эти липовые пандусы, которые установлены только для того, чтобы отчитаться, поставить какую‑то галочку. Я всё время думаю, почему бы не ввести такую практику: прежде чем принять акт сдачи-приёмки этого объекта – пандуса – посадить в коляску этого человека, который этот пандус сделал, спроектировал, и пусть он и опробует. – Так и надо делать, как Вы говорите. Мы этого и добиваемся. Чтобы представители Всероссийского общества инвалидов, инвалидов по слуху, по зрению участвовали в приёме крупных объектов, зданий и сооружений. И мы готовим для этого людей. Вот за последних 3 года 8 председателей районных организаций побывали на недельных курсах в Москве, в Волгограде. Мы это оплачиваем. Но «Доступная среда» – это не только пандус. Это доступность образования, здравоохранения, инфраструктуры, транспортная доступность. И в целом доступность зданий и сооружений, как таковых. А ещё что важно? Это понимание обществом, что инвалид такой же человек, как все. И он просит не милостыню, он просит соблюдать его конституционные права. Вот этого мы и добиваемся. – Вообще руки не опускаются у Вас? – Нет. Меня избрали не для того, чтобы я руки опускал, чтобы говорил, как я устал. Избирают делать дело. И я делаю. Отчитываюсь ежегодно, информирую. И мы совместно с председателями местных организаций, с главами муниципальных образований и их заместителями, с социальными структурами стараемся облегчить жизнь инвалидов. Приведу только один пример. В 2009 году на «Доступную среду» по программе был затрачен 1 миллион рублей всего. По всему Смоленскому региону. Сейчас мы добились общими усилиями – я не говорю, что это заслуга только нашей организации, нет – здесь и департамент, и администрации. Так вот в один год было выделено 93 миллиона, потом 58 миллионов. Федеральный бюджет, бюджет региональный, местные бюджеты… Это определённый шаг вперёд. – Это же в разы и в разы больше. – Но это ещё недостаточно. Это ещё мало. Многие пандусы – это беда и позор! Они не соответствуют СНиПам. Ну нельзя же работать для отписки, для отмазки, для формализма. Вот я такого мнения. Если ты взялся за дело, если ты делаешь этот пандус, сделай его для людей. Пандусом пользуется не только инвалид, пандусом пользуются мамочки с колясками, пожилые люди, которым трудно передвигать ноги. Если высота бордюрного камня 20 см, а она по нормам должно быть до 2,5 сантиметра – то что здесь говорить! Беда! Это вина города, вина администраций всех соответствующих, вина владельцев магазинов. То есть, нас должно объединять желание действительно помочь, а не галочку поставить. – Знаете, что ещё должно всех нас объединять? Это вот извечная истина: «Никогда не говори никогда». Сегодня тебе этот пандус не нужен, а через два дня ты попал в ДТП, ты стал колясочником, и вот тогда всё тебе вернётся. Вот Вы правильно говорите об отношении общества. Здесь есть проблема, ведь всё-таки жестокое общество. – Общество… Я думаю, о том, что материальное состояние иногда действует во благо, иногда во вред. Мы видим, как на дорогостоящих машинах люди совершают преступления, убивают людей, и скрываются с места происшествия. Как трудно инвалиду перейти дорогу! У него движения ограничены, и не надо подгонять его, подталкивать и сигналить. Он идёт очень медленно, но мы не знаем состояние здоровья этого человека: не сигналь, не оскорбляй. Особенно инвалиду-колясочнику очень тяжело сейчас. И улицы… Мы видим, в каком они состоянии. Но всё же улучшение есть. Вот улицу Крупской сделали, частично Кирова сделали. Это большая заслуга администрации города. У нас 137 объектов социальной сферы стали доступными за последние годы. Культурно-выставочный центр имени Тенишевых доступен, Бюро медико-социальной экспертизы доступно, ряд других социальных учреждений. И всё же не хватает ещё милосердного отношения в обществе друг к другу. Это вот болезнь. Озлобленность… А надо быть просто милосердным друг к другу. – Геннадий Алексеевич, многие сейчас ностальгируют по советскому прошлому, но если говорить об отношении к инвалидам, то здесь хвалиться Советскому Союзу, советскому строю нечем. Потому что мы помним, как после войны инвалидов просто выгоняли из городов в деревни, в районные центры, чтобы они не портили картину. Мы помним, как миллионы инвалидов просто не могли выйти из дома. Сейчас надо признать, что за последние 10–12 лет, конечно, многое изменилось, и, прежде всего, отношение властей. В данном случае можно поставить большой плюс президенту Путину. – Совершенно согласен с Вами. – Знаете, я вспоминаю Ольгу Борисовну Воронец, царство ей небесное, она была председателем жюри на конкурсе инвалидов, и я брал у неё интервью. Спрашиваю: «Ольга Борисовна, как Вам эти люди с ограниченными возможностями?» Она: «Они с ограниченными возможностями? Да у них безграничные возможности! Такие голоса, такие движения, такой репертуар, ну просто загляденье». Вы действительно очень многое делаете для того, чтобы люди проявили свои таланты. Может быть, даже скрытые до поры до времени. Столько среди инвалидов талантливых людей! – Очень много! Я Вам хочу сказать, что мы охватываем районными фестивалями около 5 тысяч инвалидов ежегодно. Мы проводим областной фестиваль, детские фестивали. Участвуем в фестивале «Россия-Белоруссия». В этом году он планируется в ноябре. Мы уже готовим в Витебск группу порядка 25 человек. Участвуем в международных танцевальных олимпиадах. В прошлом году привезли 4 медали, 4 кубка. Постоянно где‑то наши делегации участвуют. – Прекрасно. – И я благодарен администрации. Мы же выезжаем с поддержкой администрации. Конечно, государство могло бы делать для инвалидов значительно больше. Вот докладывают президенту руководители банков, железной дороги о своих многомиллиардных прибылях. Мы ставим вопрос перед правительством: покажите, куда эти прибыли направляются? Как они используются? Почему банки с этими миллиардными доходами с каждой нашей организации ежемесячно забирают по 700 рублей за обслуживание финансовых средств? Почему налоги так выросли? Раньше мы платили по 12–14% налогов, сейчас платим 30%. Если мы нашли, изыскали денежные средства и хотим дать председателю к 8 марта 1000 рублей, то 700 рублей заберет банк за финансовую операцию, а 300 рублей она получит сама. – Казалось бы общественная организация. – Ну почему нас не освободят от этого? Наша организация за год заплатила 1 миллион 600 тысяч рублей налогов. А ведь эти денежные средства можно было направить на помощь инвалидам. Государство не обеднело бы, имея такие запасы газа, нефти, природных ископаемых. А ведь инвалидам, особенно в сельской местности, очень тяжело. Инфраструктура, лекарственное обеспечение, все эти «модернизации»… Фельдшерско-акушерские пункты закрываются. То есть проблемы есть. Это наша боль. Мы с этой болью в сердце и живём, но инвалиды это не те люди, которые сдаются. Они каждый день борются за жизнь. Я за что люблю и уважаю этих людей с ограниченными, точнее с безграничными, возможностями? Мы с такими людьми никогда не пропадём! Они полны оптимизма, уверенности и борются за свои права со всей ответственностью и строгостью. – Геннадий Алексеевич, думаю, что на таких подвижниках, как Вы, держится дело. И я хочу пожелать Вам успехов всяческих, и чтобы и общество, и власти, и все мы слились в одном порыве – помочь инвалидам, помочь им радоваться жизни. – Спасибо, Сергей Витальевич! – Спасибо Вам большое.