Прямое обращение к аду

Так и не опровергнутое поздравление академика Садовничего создателям памятника Грозному – это если и не приглашение России к крови, то оправдание ее

Поздравление ректора МГУ имени М.В. Ломоносова Виктора Садовничего, направленное орловскому губернатору Вадиму Потомскому в связи с открытием первого в России памятника Ивану Грозному, висит на официальном портале Орловской области (публичном информационном центре) с 17 октября. ЦИТАТА ИЗ ПИСЬМА РЕКТОРА МГУ В. САДОВНИЧЕГО – ГУБЕРНАТОРУ ОРЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ В. ПОТОМСКОМУ «В истории государства Российского именно Иван IV является одним из символов российской государственности, а время его правления вписано золотыми страницами в историю нашей Родины. Уверен, что Ваша (губернатора) плодотворная деятельность, направленная на развитие патриотической культуры региона, будет и в дальнейшем способствовать укреплению гражданского самосознания жителей, повышению чувства уважения к истории и великим личностям». Никогда прежде российские государственные деятели не признавались публично в таких выражениях в любви к Ивану Грозному. Если кто‑то ему и симпатизировал, это, как триппер, скрывали. Исключение – Сталин. Никогда прежде инициативные группы, устанавливающие памятники Сталину (а для сегодняшнего коллективного бессознательного порыва фигуры Сталина и Грозного тождественны, и только это и имеет значение, а не споры о кровавости Грозного), не получали одобрения первых лиц государства, регионов, городов, сёл. Все эти памятники за последние 10–15 лет или скинуты и разломаны, или тихо вывезены в сарай, или вовсе не допущены до установки именно благодаря позиции первых лиц. Губернаторы, мэры, главы районных администраций и сельсоветов знали, что Путин всё же не склонен реабилитировать сталинизм. И никогда прежде авторитетные ученые, интеллектуалы, пусть даже обремененные распорядительными полномочиями и членством в «Единой России», – не опускались до столь прямолинейного оправдания людоедства. Ну да, все последние годы, с начала нулевых, существовал – в недосказанности, в недостаточно четких формулировках, в самой форме речей, интонациях, времени и месте их произнесения (или, напротив гробового молчания там, где надо было бы высказаться) – зазор, откуда сквозило адскими погребами. Трудно забыть памятную сталинскую речь спикера Думы Бориса Грызлова в 2004 году или его же статью в «Российской газете» от 2007 года: «…Россия – это Путин. «Россия без Путина» – это Россия без руководства, Россия без воли. Россия, которую можно делить и с которой можно делать все что угодно. Россия как добыча…» Поменяйте на Сталина. На Грозного. Это напрашивается, поскольку этим подземным духом и исполнено, оттуда сквозит. И всё же до дня сегодняшнего памятники Сталину ставить не позволяли или сразу их рушили/увозили. Так что орловская история – это не попытка лизнуть сапожок. Или всё-таки она? И все поменялось? Может, как доверенное лицо Путина на последних президентских выборах, Виктор Антонович прозревает нечто, еще невидимое нам? Что, пора оправдывать опричнину? И кровь людскую уже пора объявлять… водицей? Как бы то ни было, орловский губернатор и ректор МГУ начали процесс. Еще раз: не было такого в России никогда, как бы она ни называлась – империей, СССР, РФ. Кроме сталинского периода. Мы, похоже, снова на ржавой карусели докрутились до этого места. И тут вот какая штука. Народ‑то и о Грозном, жарившем бояр на сковородах, и о Сталине, пускавшем в расход комиссаров в пыльных шлемах и наркомов, думает уже давно как об Емельяне Пугачеве. Что он вернется и будет сдирать кожу и варить в котлах богачей, губернаторов, министров, их волов и жен – не на том свете, а здесь и сейчас. Что только он сможет «дать» справедливость. Словом «Сталин» или «Грозный» отзывается жажда мести (а нет для человека большей муки, как хотеть отомстить и не мочь отомстить, писал Гоголь), и слово «Сталин» или «Грозный» позволяет ощутить себя внутри чего‑то огромного и великого, всё и всех сметающего. И никому уже в этом предчувствии экстаза не интересно, что начальниками и богачами никто никогда не ограничивался. Что чумазый выпустит кишки чумазому. Что после первого заседания «тройки» в Красноярске 23 августа 1937 года из 160 обвиняемых по 58‑й статье приговорили к расстрелу 135, точно известно о роде занятий нескольких: хормейстер, матрос, плотник, рабочий мехзавода, безработный, еще один плотник, мастер цеха, столяр… Никто никого не слышит, надежда на Сталина как на справедливость сильнее доводов рассудка. И подробности про ломики в черепах, про танцы лейтенантов НКВД на ребрах симпатии к «имени России» – не то что не отвращают, а усиливают. И вот ректор Садовничий (как и личный духовник патриарха Кирилла старец Илий) независимо от их побудительных мотивов легитимируют в общественном сознании всё это – всю кровь, всё, что оно знает об Иване Грозном (читай: и о Сталине). Это если и не приглашение к крови, то оправдание ее. И это уже не зазор, откуда сквозит, это уже прямое обращение к аду. Ставьте теперь бронзового Малюту Скуратова. Подскажу где: надо снова снести храм Христа Спасителя. Здесь в 1932-м при рытье котлована нашли могильную плиту Малюты, здесь, собственно, он и жил в своих палатах, здесь располагалась его домовая церковь. Тут новорусской статуе и место.

Алексей ТАРАСОВ