О красоте под ногами

В КВЦ имени Тенишевых проходит масштабная выставка залуженных художников РФ Л.А. Ельчаниновой и В.Е. Самариной. Профессор худграфа СмолГУ Вера Евгеньевна Самарина любезно согласилась рассказать о своей части экспозиции.

– Каким принципом Вы руководствовались, отбирая работы на столь масштабную выставку? Какой временной период охватывают работы, здесь представленные? – Во-первых, старалась выбрать лучшее и разное по техникам и темам. Во-вторых – новое. В-третьих – ограничить себя, поскольку работ у меня много больше, чем представлено в экспозиции. Но всё показать нельзя – многие работы остались в мастерской. Здесь представлена даже работа 1972 года – художник с медвежьей шкурой, называется «Трофей», это мой муж, народный художник России В.Ф. Самарин. В своё время в Хабаровском крае застрелил медведя, привёз шкуру, растянул для просушки, и меня поразила её громадность. Он сел под шкурой, я сделала с него набросок, потом получилась литография. Это одна из моих ранних работ. Ну и ряд работ того же времени зрители здесь увидят, как и другие, сделанные в прошлом и уже в этом году, буквально перед тем, как принести их на выставку. Это серия «Изобилие», серия «Российские промыслы» – где и гжель, и смоленская береста, и городецкая роспись. – Когда знакомлюсь с Вашими работами, складывается впечатление, что Вами руководит стремление передать в повседневном, обыденном удивительную гармонию, к которой мы привыкли и не замечаем окружающей нас красоты. Так или я ошибаюсь? – Вы как будто прочли мои мысли. Действительно, вокруг нас очень много интересного, но это интересное нужно увидеть. Увидеть, вычленить и ещё удивиться этому! Если я чему‑то удивилась, например, корешкам петрушки, которые меня поразили своей природной красотой, или листиком на земле, мне хочется донести это до зрителя. – Мы стоим перед старыми засохшими букетами. Интересно. Но неизбежен вопрос: почему бы художнику не нарисовать нечто свежее, пышное, а не эти увядшие прелести? – Я рисую и пышное, и свежее, но женщинам свойственна такая особенность – когда нам дарят букеты, мы их не выбрасываем. Они засохнут, а мы ими восхищаемся. У нас на худграфе обилие старых засохших букетов, они в натюрмортах настолько красивы, что выбросить их сразу невозможно, мы их сначала нарисуем, а потом уже выбросим. – Рядом Ваши работы, где архитектурные памятники Смоленска. Была какая‑то цель в их написании? – И больше того, в то старое время у меня с министерством культуры был договор на серию «Архитектурные памятники Смоленска». В этой серии шесть листов. Почему я употребила слово «серия»? Когда смотрим по ТВ сериалы, там идёт речь о жизни каких‑то людей долго-долго, приблизительно этим же принципом руководствуется художник-график. Об одном событии на маленьком листе бумаги всё рассказать невозможно, и художник делает, как я говорю, раскадровку на одну и ту же тему. Их, как правило, объединяют композиция, сюжетная сторона, материал и размер. Таких серий у меня много. – Некоторые из представленных работ я видел на предыдущих Ваших выставках, но здесь впервые увидел и поразился работам «Берег Сапшо» и другим той же тематики. Здесь Вы не стремитесь передать внешнее обаяние природы, а пишете мощь древесных корней, силу скрытой энергии окружающей нас природы. – Смоленское Поозерье знают все, люди идут на пляж искупаться. А я шла и увидела вот такое сплетение корней, мощь – это хочется нарисовать, чтобы и другие это увидели. Материал здесь довольно простой, обычный цветной карандаш и ограниченная палитра. – Никогда бы не подумал! Такое богатство оттенков! – Это импортные карандаши, хорошей фирмы «Dervent» с богатой цветовой палитрой. – Идём далее. Каким образом появилась в Вашем творчестве тема Монголии? – Счастливая полоса моей жизни! В своё время Союз художников СССР предложил мне творческую поездку на три недели в Монголию. Я первый раз была в восточной стране, нас сопровождали монгольские художники. Я была поражена экзотикой этой страны и была просто в восторге от увиденного! От Монголии у меня две серии, одна пейзажная, там линогравюры, а здесь литография, это гравюра на камне. Сначала рисуешь на литографском камне цвет за цветом. Эти работы я делала в Москве, поскольку в Смоленске нет необходимого для литографии оборудования. – После яркой Монголии идёт псковская серия. – Мы ездим со студентами на пленэр от университета. Я работаю вместе со студентами, просто сажусь рядом со своими учениками и рисую. Благодаря чему и студенты учатся, а у меня появляется много новых работ. Здесь Вы видите монастыри Пскова, удивительные: Псково-Печерский монастырь, Мирошский монастырь, Псковский Кремль – уникальные сооружения XV века, настолько необычные, что не восхищаться этим просто невозможно. Далее тема памяти… Это слово у меня повторяется часто в разных видах. Здесь представлены работы, посвящённые памяти о войне, связанным с нею событиям. Вы видите поминальный стаканчик с хлебушком, боевые ордена, икона – эти работы посвящены памяти отца моего супруга Ф.В. Самарина. Вы видели на выставке Вячеслава Фёдоровича инсталляцию, где были реальные иконы, реальные полотенца, а я уже икону здесь просто как знак памяти изобразила. – Ваша преданность народной традиции представлена в работах, на которых видим пасхальные куличи, блины к Масленице или вербочку в вазе… Как Вы к этому пришли, труден оказался путь? – Не труден и не долог. Родилась я в Москве, бабушка моя была коммунистка, никакие религиозные праздники не признавала, кроме Пасхи. Пекла куличи, красила яйца, хотя и была совершенно крутая атеистка. Праздник Пасхи в то время был для меня не праздником веры, но народной традицией, может быть, даже в чём‑то и языческой. Масленица, говорят, чисто языческий праздник, но мне он просто нравится. Здесь, Вы видите, ограниченная палитра, тёплые цвета – специально, чтобы показать тепло этих вещей, тепло домашнего уюта. – Вера Евгеньевна, на церемонии открытия выставки услышал мнение о необходимости постичь Ваше эстетическое единство со здесь же представленными скульптурными работами заслуженного художника РФ Л.А. Ельчаниновой. Мне кажется, эстетической связи между Вами нет. Но вдруг ошибаюсь? Вам слово. – Мы абсолютно разные – и по характеру, и по темпераменту. По восприятию действительности и даже по своей жизненной позиции. Но мы родились в один год в Москве, учились на одном факультете у одних учителей, приехали в Смоленск, который стал городом нашей судьбы, от этого никуда не денешься. Мы связаны и судьбой, и творчеством. – Идём далее. Когда вижу букеты цветов, архитектурные памятники другие работы, полные изящества природной гармонии, это понятно. Но откуда целый ряд работ с какими‑то старыми фонарями, угольными утюгами и прочими предметами старинного быта. Откуда этот интерес? Что Вы стремитесь сказать работами данной тематики? – Старые вещи – разговор особый. Когда посещала Эрмитаж, первый зал, куда шла, – это зал голландского натюрморта. Меня поражало, как художники тех лет любили предмет. Выписывали серебряные кубки, стеклянные бокалы, разрезанный лимон. Они восхищались красотой практически любого предмета. Меня тоже поражает красота старых вещей, вышедших из употребления, отсюда та серия. Здесь Вы видите серебряные вещи: подстаканник, самовар, подсвечник. Как они красивы! Мне хотелось передать эту материальность, восхититься этой красотой предмета, сделать как бы их портрет. Или вот древние доски, потрясающие иконы! Малюсенькие совсем, и большие, а какие гвоздики там, какие старинные номера, калки – это всё рукотворная красота, не восхищаться которой просто невозможно! Вот работы в технике сухой пастели, пейзажи зимнего города. В Иркутске проходила республиканская выставка, все эти работы были на ней представлены – «Дорога в парке», «Сосульки» и «Старая яблоня». Мне они нравятся, пастель даёт возможность передать ощущение мягкости зимы. Далее Вы видите серию работ «Окна». Не зря говорят: «окно в мир». Увидеть через окно летнее утро или осенний вечер и всё, что вокруг нас. Здесь смешанная техника: акварель, карандаш и разные другие материалы. – Различные времена года и им под стать различные настроения. Откуда взялись вот эти кабинеты купца? – Это в Городце. Красивый город на Волге, не тронутый войной, где остались старинные дома. Например, дом графини Паниной, дом купца Облаева и вся та утварь, которой они пользовались. Здесь, Вы видите, сидит кукла-купчиха. Когда студенты увидели её с наклоненной головой, голову тут же поправили, выкрасили ей щёчки и красиво её посадили. Рядом музей самоваров в этом же Городце. Частный коллекционер собирал самовары, потом выкупил дом, куда и поместил всю свою коллекцию, теперь люди ходят в его дом, как в музей, и любуются старинными самоварами. Вот такой современный меценат. В Городце очень много бывает экскурсий: лондонские двухэтажные автобусы, шведские и другие, туризм там процветает! Город очень красивый – туда со всей Европы едут. – Изящность и поэзия старинных предметов, интерес к этому понятен, но вот коряга старого дерева на городской обочине... – Когда рубят дерево, прожившее свой век, его мне очень жалко. Увидела такое и думаю, ну, последние земные мгновения дерева, нужно нарисовать, хотя бы как отдать дань уважения. А напротив изобразила себя с собачкой, и кота нашего. – Горькой печалью исполнены работы о сегодняшнем состоянии русского села. – Когда мы едем с мужем к себе в Поозерье на Чистик, проезжаем пустые поля и брошенные деревни. Вы видите на одной из работ пустой дом в красоте яблоневого сада. Яблоки как золотые монетки и дом без окон – ПУСТОЙ. Никто в нём не живет. Вот работа «Последнее колесо», тележные колёса сегодня тоже никому не нужны. Печально… – Вера Евгеньевна, а какие из представленных работ Ваши самые любимые? – Вы точно остановились перед серией «Хлеб». Я очень люблю эту серию, она из шести работ, мне очень близка, как само слово «хлеб». Какое‑то оно очень дорогое. Я, например, не могу кусок хлеба выбросить. Может, меня так мама воспитала, но хлеб выбросить не могу, даже крохотный его кусочек. Остатки можно хотя бы птицам отдать. Здесь нарисован хлеб и в виде муки, и в виде кулича. Здесь и поминальный хлебушек, и свадебный каравай. Хлеб-соль на доске рядом с рушником, который выносят гостям и близким людям. – Да, на первый взгляд выставка Ваша о самом обыкновенном, но чем дольше слушаю Вас, чем больше всматриваюсь, тем чётче понимаю: Ваша выставка о самом главном, о святом, при всей её наружной простоте. – Возможно. Вот серия «Сад», вид из окна на сорок. Считаю, что сорока одна из самых красивых птиц. Вот яблоко упало, собрались три сороки и выясняют, кому оно принадлежит. Вот эти яблоко и лист у меня как символ сада. – Вера Евгеньевна, меня поражают три работы «Лужа», «Лист» и «Отражение». Я повторяюсь, но не могу не повториться – только истинный художник может увидеть красоту там, где её не видят другие. Как Вам такое удаётся? – Действительно, сколько под ногами в буквальном смысле слова валяется прекрасного. Я люблю ходить за грибами и всегда приношу листочки, поскольку природа сама по себе настолько красивая, богатая, что просто невозможно не поднять её даров. Много работ в технике линогравюры и гравюры на пластике. Это технологии, требующие знаний и затрат, включая физические и, соответственно, материальные. Но эти техники я очень люблю. Есть рисунки, выполненные тушью, это 1975 год,– домики, которых уже нет. Но их на выставке узнала хозяйка этого дома, даже кличку нарисованного пса вспомнила: «Полкан – это наша собака»! Сказала, что обязательно попросит у меня этот рисунок и будет передавать его из поколения в поколение, чтобы дети, внуки знали, как мы жили. Вот такая судьба у этой работы. – К сожалению, газетный лист – штука ограниченная, многое придётся опустить, но надеюсь, что Ваша сегодняшняя работа экскурсовода поможет читателям приобщиться к Вашей выставке, к Вашему искусству художника-графика. Спасибо!

Александр БЕРЕЗНЕВ