Светлана Немоляева: «Обид было много»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (совместный проект газеты «Смоленские новости» и телекомпании «Феникс») стала народная артистка России Светлана Немоляева. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Светлана Владимировна. – Здравствуйте. – Я приветствую Вас в программе «Диалоги». Миллионы людей в России знают и любят Вас как актрису – и я не исключение. Но 99 процентам тех, кто нас сейчас смотрит, Вы известны по знаменитым киноролям – «Служебный роман», «Гараж», «Небеса обетованные». Мне повезло больше – я видел Вас в театре – и в легендарном спектакле «Трамвай «Желание» по Теннесси Уильямсу, где Вы играли главную роль – Бланш Дюбуа, и в «Женитьбе», где Вы в роли свахи, и в моем любимом спектакле с Вашим участием «Смех мангусты», где Вы блистали в роли Сары Бернар, а роль её помощника Питу играл выдающейся артист и Ваш муж Александр Лазарев. Так вот я хотел бы поговорить о театре. – Хорошо. С удовольствием. – По-разному складываются актерские судьбы. Есть артисты, которые много раз переходили из театра в театр, ну, допустим, Валентин Гафт или Фаина Раневская. Вы же, если не ошибаюсь, уже 56 лет служите в театре имени Маяковского. Вы никогда не пожалели об этом? Не сказалось ли это на разнообразии ролей, на Вашем актерском росте? – Знаете, как мой Саша говорил (Александр Лазарев – народный артист РФ, муж Светланы Немоляевой – умер в 2011 году – С.Н.), я работал в здании одного театра, а служил в трёх театрах. Что означало театр Охлопкова, затем театр Гончарова и наконец, театр Арцибашева. Ведь всё зависит не от здания, где ты находишься, а от главного режиссера, прежде всего, и от партнеров твоих. Я считаю себя счастливой актрисой, хотя это слово «счастливый» не применимо ни к успешным артистам, ни к неуспешным. Счастливых артистов не бывает, мы ведь настолько мнительны, ранимы и так восприимчивы к различным обидам! А обид этих очень много на пути любого артиста, но всё же я благодарна судьбе за то, что столько лет работаю в этом театре. И в моей жизни, если следовать Сашиным словам, это уже четвертый театр – театр Миндаугаса Карбаускиса. Я ещё счастливая актриса потому, что всегда очень много играла. Другое дело – каким трудом мне доставались роли или почему не доставались, исполнялись ли мои мечты или не исполнялись. Но очень много было хорошей драматургии. – И самое главное, что Вы и сегодня очень востребованы. И роли замечательные – и в «Талантах и поклонниках», и в «Мертвых душах»… – Да. Вот Вы вспомнили «Женитьбу», я сегодня уезжаю (беседа состоялась 12 сентября – С.Н.) из Смоленска, а завтра вечером уже выхожу на сцену в этом спектакле. Более 10 лет играю сваху бессменно. – У Вас вообще роли-долгожители. Ту же Бланш в «Трамвае «Желание» Вы играли, если не ошибаюсь, более 18 лет. – Что Вы, 24 года! Если бы у нас была своя книга рекордов Гиннесса, нас бы с Арменом Джигарханяном туда бы точно записали. – Не знаю, легенда это или нет, но я читал где‑то, что в конце концов Александр Лазарев и Армен Джигарханян пошли к Гончарову и попросили снять спектакль, потому что не могли уже смотреть, как Вы гробите своё здоровье, потому что Бланш там бесконечно рыдает, а Вы ведь делали это всегда по-настоящему, что называется, на разрыв аорты. «Она просто умрет когда‑нибудь прямо на сцене» – сказали они. – Какая‑то правда в этой легенде есть, но всё, конечно, немного не так. Это были домашние разговоры, когда Саша мне говорил, что он уже больше не может это выносить, у него у самого уже с сердцем плохо, это немыслимо столько играть и так играть! Это были его мечты, и он всё время капал мне на мозги, что надо заканчивать с этим. К Гончарову ни он, ни Армен не ходили. Просто как-то после очередного спектакля мы сказали Андрею Александровичу, что ну не надо уже играть – мы постарели, возраст берет своё. – Гениальная роль, конечно. Вот Вы сейчас затронули очень больную тему для актрисы – переход на возрастные роли. Ведь это почти всегда трагедия. – Знаете, у кого как. Действительно, есть целый ряд актрис – великих актрис, которые эту грань перейти не смогли. Например, великая – хотя я очень не люблю это слово, его так затерли, но она великая, действительно, – Мария Ивановна Бабанова. Вот она не смогла пережить. – Я знаю, как Вы были сражены её ролью в спектакле «Таня». – Да, это правда. И это останется до конца жизни. – Слава Богу, остались её записи на радио. – Остались. Но Вы же сами творческий человек и понимаете, что радио, телевидение – это одно, а живая сцена – совсем другое. Что касается меня, то не было никакой трагедии. Этот переход получился сам собой, может, потому, что я смолоду была характерной актрисой, а не только героиней. Масса была характерных ролей – и у меня, и у Саши, и это держало нас в театре. – Несмотря на обиды, на простои, на то, как несправедливо вел себя Гончаров по отношению к вам. – Обид было много, и мы не раз могли уйти. Сашу звали и Любимов, и Эфрос – кто его только не звал. Но понимаете, прожить рядом столько лет с Гончаровым и не получить по голове большой поварешкой – это было невозможно. Это все испытали. И мы в полной мере, но всё-таки Бог удержал, судьба удержала нас в родном театре. Вот ушла бы я в Малый театр, куда меня звали… – …тем более, что Вы и заканчивали Щепкинское училище. – Да, это моя альма-матер. Но вот ушёл туда Виктор Павлов – замечательный артист нашего театра, обиделся на Гончарова и ушел, а мы жили в одном дворе, и вот как‑то я его встречаю и спрашиваю: – Как ты там, Витя? – Ну что? Лежу под ватным одеялом и хрр, хрр, хрр… То есть такая вот сверхспокойная жизнь, а в нашем театре спокойной жизни никогда не было. Тем он и дорог. Так стоило ли менять этот непокой на такое умиротворение?! – Вы прожили долгую и счастливую жизнь с Александром Сергеевичем Лазаревым. Нечасто, прямо скажем, такое бывает в актерских семьях. Там обычное дело ревность к успеху другого, как следствие – раздражение, истерики, развод. Как вам-то удалось избежать этого? – Вы знаете, я никогда не осуждаю актеров за эти разводы. Никогда! Потому что это очень трудно пережить. Вот поженились молодые артисты, их взяли в театр, они счастливы, хотя играют в массовке – но все проходят через массовку, это такой негласный закон в театре. А потом кто‑то из них вырывается вперед, получает главные роли, а другой остается на прежних позициях. Особенно это трудно пережить мужчине – вы ведь более амбициозны. А если она еще и в кино стала сниматься, и популярность пришла, на ней репертуар держится – значит, ей билет в СВ и номер соответствующий в гостинице, а ему говорят: хотите то же – доплачивайте. У Вас другой статус. – Так одно на одно нанизывается и заканчивается всё печально. – Да, потому что это очень больно. И обидно. Что касается нас, то у нас не было этого чувства никогда – зависти, ревности. Мы много играли оба. Конечно, Саша был всегда как бы на ступеньку выше – я это понимала и принимала. Он и снимался до конца жизни гораздо больше чем я. Я только радовалась этому. А он переживал, когда меня не брали на какую‑то роль в кино, а меня много куда не брали, и он страдал больше чем я. Так что мы избежали этих драм. – Те, кто следит за Вашим творчеством, знают, что и Ваш сын Александр Александрович Лазарев пошел по Вашим стопам – он уже народный артист, играет в «Ленкоме», и Ваша внучка Полина тоже стала актрисой. Кому сейчас легче, Светлана Владимировна, выпускникам Вашего поколения или сегодняшним выпускникам театральных училищ? – Вообще трудно всегда – и тогда, и сейчас. Но сегодня легче потому, что нет таких жестких условий, которые были в Советском Союзе. В советское время поступить в московский театр было немыслимо трудно, ведь тогда никого не увольняли, артисты были социально защищены месткомами, парткомами, государством. Я вот после Щепкинского училища никуда не могла устроиться, хотя у меня был свободный диплом. – И Вы москвичка, прописка не нужна была… – Да, я не нуждалась ни в чем, но не было мест. А сейчас в этом смысле легче. Театр сам решает – кого брать, кого увольнять. – А Вы Полине что‑то советуете, от чего‑то предостерегаете, от каких‑то иллюзий? – Ой, я сама до сих пор живу в иллюзиях, я очень романтичный человек, всё вижу в радужном свете, всё мне нравится в этой жизни. Так что я плохой советчик. А Полина – она настолько разумный человек, она так правильно воспитана, что сама во всем разберется. Она – реалист и многое понимает значительно лучше, чем я. Я и сыну очень осторожно могу что‑то сказать, посоветовать, и, может быть, поэтому у нас такие хорошие отношения и с сыном, и с внуками. – Как‑то Галина Коновалова, известная вахтанговская актриса, – Царство ей Небесное – сказала, что артист – это единственная профессия, где люди хотят работать до ста лет. Но я скажу, что не все, не все. Вот Александр Ширвиндт, например, признавался, что, да, он выходит на сцену и играет профессионально, добросовестно, но так чтобы уж без этого не прожить – такого нет. А Вы, я подозреваю, относитесь к той самой фанатично – до ста лет – преданной театру актерской братии. – Вы абсолютно правы. Так оно и есть. И Саша был такой, хотя уже в самом конце его жизни был такой эпизод: мы сидим на «Ревизоре», он ждет выхода, у него роль Городничего и вот так крутит свой вихор и говорит: «Свет, я так устал. Больше всего сейчас хочу прийти домой, выпить рюмочку и просто поболтать про всякие дела». Он очень уставал, конечно, ведь у него было слабое сердце, к тому же. Но всё равно играл и очень много для своего возраста. Мы как‑то встретили Женю Стеблова, и Саша спросил: «Женя, а сколько ты играешь? – Два, три спектакля в месяц, четыре – это уже много. – Да? А я 13-14 спектаклей». Вот такой фанатизм. Так же и я. – Вы сегодня несомненная прима театра имени Маяковского, но были иные времена. Татьяна Васильевна Доронина, потом Наталья Георгиевна Гундарева – они были первыми актрисами, их любил и лелеял Гончаров. Как у Вас с ними складывались отношения? – Я, знаете, хорошо соображаю в этом смысле в отличие от многих других актрис, может быть, поэтому мне жить легче. Я всегда понимала своё место, всегда знала, что никогда первой актрисой у Гончарова я не буду, хотя я играла практически во всех его лучших спектаклях – «Трамвай Желание», «Сократ», «Бег»… – …и королеву Елизавету… – …да-да. Когда Таня ушла, он дал мне Елизавету. Это была очень важная и бесконечно интересная работа. Но я всё равно понимала, что я – не его актриса, я никогда не буду в таком положении, как Наталья Гундарева. Если уж говорить, кого он действительно любил и кто для него был очень ценен – так это, конечно, Наташа. И Армен Джигарханян, с которым у него было полное взаимопонимание. Даже с Таней Дорониной у него не было такой близости, просто он понимал её ценность, её дарование, её значимость для театра, и она в своё время была первой актрисой. А я нет. Многие актрисы сломали свою судьбу на этом – на непонимании своего места. Для них это была трагедия. Ни у меня, ни у Саши не было столь высокого уровня тщеславия – нас это спасло. Хотя когда годы простоя – это невыносимо больно, но мы играли у Пети Фоменко, у Тани Ахрамковой, у Сергея Яшина. Это были блестящие работы, особенно у Саши. – Но это всё тоже в театре имени Маяковского. – Да, в нашем театре. – В «Служебном романе» Вы читаете это знаменитое стихотворение Беллы Ахмадулиной «О, мой застенчивый герой, ты ловко избежал позора. Как долго я играла роль, не опираясь на партнера». Ну это, конечно, о любви, но если говорить о партнерах, то Вам повезло – такие имена! Один Джигарханян чего стоит. – Да, это подарок судьбы. И Армен, и мой Саша, с которым мы очень много играли, и Толя Ромашин, и Женя Лазарев, и Витя Павлов, и Евгений Павлович Леонов, и Владимир Яковлевич Самойлов. – Вот еще кто ушел, обидевшись на Гончарова, – Евгений Павлович Леонов. – И он, и Самойлов, и Таня Доронина – многие. Но я не виню Андрея Александровича. Он был фанат театра, он был ему предан беззаветно. Если он видел, что человек смотрит на сторону, в кино, например, или еще куда, он считал это предательством, и человек для него кончался. Я его не осуждаю, хотя мы с Сашей много пережили из-за него. Саша в своей книге написал о нем: люблю и ненавижу. – А с Татьяной Васильевной Дорониной Вы какие‑нибудь отношения поддерживаете? – У нас замечательные отношения. Я её очень ценю и счастлива, что какое‑то время работала рядом с ней. Она очень трогательно относилась к Саше и он к ней. Она фанат театра, она родилась для него и живет только для него. – Светлана Владимировна, я в начале беседы оговорился, что не буду много спрашивать про кино – все знают эти Ваши блестящие роли, мне, кстати, очень нравится роль в «Небесах обетованных» Эльдара Рязанова. Эта женщина – партийный работник, которая всю жизнь отдала идее, партии и осталась ни с чем. – Спасибо, что Вы это сказали, про эту роль как‑то мало вспоминают, а мне она дорога. Даже не ожидала, что так получится сыграть – такую женщину, от которой у меня вообще ничего нет. – Какие у Вас сегодня кинопланы? – Так получилось, что я снялась в нескольких сериалах – это небольшие роли. Я даже, честно говоря, не запомнила их названия, но знаю, что сыграла профес­сионально и работала с радостью. Я далеко не на все предложения откликаюсь, но здесь как‑то всё получилось неплохо. – Многие осуждают известных артистов, снимающихся в сериалах, а я так считаю, что ничего страшного нет, наоборот, это надо делать. Во-первых, артисты Вашего уровня, как говорится, облагораживают материал, а во-вторых, дают возможность нам снова Вас видеть и наслаждаться Вашей игрой. – Благодарю Вас за такие добрые слова. – Светлана Владимировна, может, Вы скажете несколько слов смолянам, раз уж Вы в Смоленске? – Я восхищена Смоленском. Меня потряс Успенский собор. Я много видела в своей жизни, но здесь просто остолбенела от восторга. Такое величие, такая красота, такая атмосфера необыкновенная. Там был батюшка, который узнал меня, подошел, мы с ним обнялись как миряне, он мне очень хорошие слова сказал. Меня очень впечатлила крепостная стена – изумительное сооружение. Должна честно сказать, что, к стыду своему, я не знала, что Смоленск стоит на Днепре – представляете? И это так прекрасно. И памятник Владимиру, и эти древние церкви. И город такой чистый, такой ухоженный, такие красивые дома, столько старины осталось. Это бесценно, и то, что это бережется, – дорогого стоит. Я желаю смолянам и дальше также беречь свой город. Это город для жизни. Я вот патриот Москвы, я там родилась и выросла, я её люблю, но она сейчас становится настолько неудобной для жизни! А Смоленск совсем другое дело. Так что смолянам всего наилучшего и спасибо им. – Спасибо Вам, Светлана Владимировна. Здоровья, новых ролей и приезжайте при любой возможности в Смоленск. Мы Вас очень ждем. – С удовольствием. Спасибо большое.

P.S. Видеоверсию беседы со Светланой Немоляевой вы можете посмотреть на сайте газеты «Смоленские новости» (smol-news.ru) в разделе «Видео».