Памятник убитым должен быть живым
К сожалению, признаюсь, я плохо думаю об очень многих своих согражданах. Наверно, таковых даже миллионы. Понимаю, что не надо бы их презирать, а необходимо призирать. Но ни сил, ни времени, ни педагогических способностей у меня на это нет. Есть понимание, что в ХХ веке произошла убийственная для народа антиселекция.
И вот едут в навороченных (от слова «вор») джипах жены, любовницы, дочки и тупые «быки»», обслуживающие «папиков»-воров, которые предоставили им и себе эти джипы и возможность смотреть на тех, кто не в джипах, сверху вниз. Едут хозяева жизни, нагло обрызгивая дорожной грязью последних, чудом уцелевших ветеранов Великой Отечественной (которую чиновники для удобства называют ВОВ) и другое, с их точки зрения, «быдло». Едут с георгиевскими ленточками (не гвардейскими – на них, георгиевских, есть лишняя черная полоса, означающая смерть св. Георгия после двух воскресений) и демонстрируют этим свою лояльность режиму, который позволил им столько наворовать, – в свои замки едут с пошлыми башенками, испоганившие левитановские пейзажи. Едут похвастаться перед социально близкими соседями своим богатством и изысками вкуса на уровне уже шоу-звезды Евгении Васильевой – ах, бедная героиня нашего времени! Ну и приедут…
Но разве они, какие ни есть хозяева нынешней жизни, не правы по поводу «быдла»? С какой рабской покорностью люмпенизированный народ относится к своему убогому положению. Да была б бутылка водки и чем занюхать… И если дадут бабла на эту самую радость, так на любой митинг пойдут – за или против кого угодно.
К чему я это всё?
Да к той самой антиселекции. Уничтожены самые «породистые». Посмотрите на фото начала ХХ века и сразу – середины… Сначала – по Георгию Иванову, «какие прекрасные лица…», а вот потом… Уничтожено в течение ХХ века около 50 миллионов наших сограждан.
И чуть ли не половина из них погибла в результате войны советской власти против собственного народа.
Но вдруг сейчас в каком-никаком ХХI веке еще почему‑то возникает вопрос, надо ли ставить памятник жертвам политических репрессий в СССР! И самые с виду умные его с умным видом обсуждают. У них, видите ли, сомнения – можно ли это делать при нынешнем режиме и с его помощью. Это чистоплюи или демшиза. А есть и те, кто резко против совсем по другой причине.
Конечно, сыновья тех, кто охранял узников ГУЛАГа, часто доходяг, оказались куда живучее брошенных в гулаговские, по сути, детприемники детей политзэков. Поэтому в «горячих точках» ГУЛАГа периодически возникают проекты установления монумента усатому вождю. Значит, они, мечтающие продолжить дело отцов детки ВОХРы, многое в нашей жизни определяют до сих пор?
Кажется, именно так. А иначе, почему столь талантливый народ сидит в таком дерьме? Или это для него не дерьмо? Ему нравится? Тепло, уютно?
«Новая газета» несколько лет назад отдала на экспертизу документ с резолюцией Сталина. Это была челобитная Кировского обкома партии с просьбой увеличить области (такое соцсоревнование) квоту на расстрел – на 300 человек. Кремлевский горец своим красным карандашом зачеркнул цифру «300» и написал – «500». Ему с кремлевской горы было виднее, сколько еще в маленькой Кировской области скрывается врагов народа.
Экспертиза подтвердила подлинность сталинской резолюции.
И что? Хоть кого‑нибудь из сталинистов это убедило в преступности их любимого вождя и эффективного менеджера?
Хоть кому‑нибудь из них стало жалко этих ни в чем не повинных людей, которых отлавливали на улицах Кирова просто потому, что они, провинциальные философы, чудаки или, может быть, потенциальные Циолковские, зазевались?
Ничуть не бывало. Ну и черт с ними, со сталинистами!
Вопрос в другом. Вот эти, уж точно невинные жертвы, назначенные таковыми одним росчерком сухой руки вождя-параноика, заслуживают памяти и скорби – или где?
И, господи, об этом еще спорят. Как бы интеллектуалы и как бы историки. По большей части – историки КПСС.
Да пошли бы они… на Донское кладбище в Москве и посмотрели на захоронения жертв и палачей. Рядом. А просто палачи потом тоже оказываются жертвами – других палачей. Так кровавый режим помогал реализоваться свойственной Вселенной бесконечности. В данном случае – уж точно дурной.
Но убежден, что Памятник жертвам политических репрессий не должен быть только жалобным памятником жертвам. Это должен быть и памятник сопротивлению бесчеловечной власти. Примеров такого сопротивления множество. И Кенгирское восстание, и еще несколько других, менее знаменитых. И поведение в лагерях Варлама Шаламова, Ефросинии Керсновской, Анны Барковой (это как раз из знаменитых)… И позднее – всё, что делали генерал Григоренко и рабочий Марченко…
Не буду перечислять всех.
И еще. Памятник убитым и погубленным должен быть живым. Хочется, чтобы каждый, глядя на него, почувствовал себя на месте жертвы или палача (кому как нравится), осознал беспросветность той и другой участи. Как это сделать – вопрос к скульпторам и архитекторам.
Памятник жертвам политических репрессий должен быть. В Москве. Как уже есть в Магадане, Барнауле, Перми. И совсем не обязательно, чтобы на месте мавзолея. Но он должен быть таким, чтобы к нему приходили. Возлагали цветы. И может быть, участвовали в какой‑то его дальнейшей жизни, даже развитии – поколение за поколением.
У нас не только День Победы – праздник со слезами на глазах. У нас есть и еще один, не зафиксированный пока в официальных календарях праздник – день исхода из ГУЛАГа. Я бы назвал его просто – День Свободы. А справлять такой праздник можно, приурочив к дате знаменитого доклада Хрущева на ХХ съезде.
Это у нас 25 февраля.
Олег ХЛЕБНИКОВ,
публицист