«Слышишь ли ты проклятья, тов. Ленин?»
В 1923 году работницей одного из государственных архивов. В. Бронштейн была найдена подборка любопытных документов. Об этом она рассказала в объяснительной записке: «Письма (в количестве 32) подобраны мною в 1920 г. в ЦК РКП. Я в ЦК работала инструктором. Однажды я заметила, что в коридоре стоят ящики с материалами, которые преступно рвались на папиросы, в материалы заворачивали свои пайки. Я об этом заявила в Истпарт, и мною все ящики были перевезены в Архив». Речь идёт о документах, интерес к которым историки проявят ещё не скоро, – о письмах, содержащих критику советской власти и лично Ленина. Судя по всему, в глазах современников ценность этих бумаг была ничтожной.
Спустя полвека письма были переданы в Центральный партийный архив (ныне – РГАСПИ). Они были аккуратно обработаны, сшиты в папки, но к самим папкам прикрепили записки о том, что письма с подобным содержанием хранить, возможно, не стоит. Тем не менее, их всё же оставили, только под грифом «Секретно».
По своему содержанию письма настолько разнообразны, что их трудно классифицировать традиционным способом. Большая часть носит остро критический характер. Такие письма, как правило, анонимны. В свою очередь, эту категорию можно условно разделить на письма оскорбительного характера и письма, содержащие конкретные обвинения, с анализом происходящих событий и роли в них большевиков и лично Ленина. Для нашей публикации отобраны письма главным образом из второй подкатегории, выражающие аргументированную политическую и личностную позицию автора.
Андрей СОРОКИН,
кандидат исторических наук,
директор РГАСПИ
Письмо солдата
(г. Петроград) 2 апреля 1917 г.
Г-н Ленин, я очень возмущаюсь против вас, когда читаю в газетах о вашей деятельности. Зачем вы сеете раздор и сомнения между народных масс? Нужно помнить, что Россия в опасности, развал и недоверие к Временному правительству может плохо отразиться в армии и может даже помешать ей отстоять свободную Россию от внешнего врага.
Г-н Ленин, когда я читал о вашем приезде из заграницы, я радовался: вот, мол, приезжают великие люди, которые помогут Временному правительству переустроить и организовать свободную Россию и благополучно довести войну до конца в согласии с нашими союзниками. Но вы, наоборот, устраиваете какие-то особые партии, идёте против того, к чему стремится вся Россия, а именно: сокрушить самодержавную Германию. Сеете раздор и недоверие к Временному правительству и также недоверие наших союзников к нам. Уверяю вас, что ваша политика многих возмущает, получается страшное разочарование и рисуются ужасные картины развала, который может получиться от разногласия.
Уверяю вас, что нужно идти всем заодно, а когда кончим войну, тогда можно, даже нужно, посмотреть, как лучше жить.
Я ещё сейчас не опытен, но я вижу, что сейчас должно быть объединение. Так заклинаю вас, не организуйте различных партий с различными взглядами, а подумайте о том, как бы не потеряла мощь наша армия, которой нужна ваша поддержка. Сделайте так, чтобы мы, солдаты, были спокойны, зная, что у нас есть великие люди, которые работают на благо родины без разногласий.
Неизвестный солдат
Письмо неизвестного
(г. Петроград) 10 апреля 1917 г.
Г. Ленин.
Без всякого сомнения, Вы получили крупную взятку от германцев, взяв на себя обязательство мутить малосознательный класс русских граждан.
Неужели же Вы действительно уверены в том, что во главе России должен стать какойто Совет батрацких, бурлацких или босяцких депутатов?
Убирайтесь же к чёрту, пока ещё Вас земля носит. Таким негодяям, как Вы, не должно быть места на Руси, которая пока ещё не настолько сознательна, чтобы отличить идейного гражданина от проходимца, доставленного её врагом для смуты и новых бедствий, сеять кои – ваша прямая, щедро оплаченная, задача.
Гражданин
Письмо неизвестного крестьянина
1917 г.
Г-н Ленин!
Я крестьянин и верный сын России был и буду. Вместе с ней я переживаю её радости и горе. Я ненавидел старый строй и вообще ненавижу всякие насилия над личностью человека и его имуществом. Случайно я послушал, что Вы и Ваши товарищи говорят Русскому народу с балкона Кшесинской. Я и многие пришли в ужас от Вашей проповеди. Вы проповедуете насилие, произвол и полную анархию, приятную только врагам, хулиганам и любителям чужой собственности. Неужели Вам не стыдно?!
Неужели Вы приехали в нашу родную Русь сеять смуты и волновать простой народ?! Вы кричите: долой войну! Да укажите Вы, ради Бога, как это сделать? Пусть Ваши друзья немцы протянут руку мира, и мы с радостью пожмём эту руку. Немцы разорили полмира, немцы избивали всех стариков, женщин и детей, немцы готовят нам удар, желая поработить нас, и Вы кричите: долой войну! долой власть и порядок! бейте друг друга! грабьте тех, у кого что есть! И это проповедуете Вы?! Да знаете ли, что роя эту яму распри, Вы сами первый упадёте в неё. За мной пойдут 10 000 крестьян в огонь и в воду, и насколько я знаю и слышу, вся наша святая Русь проклинает всех провокаторов как своих злейших врагов. Чего Вы добиваетесь? Власти! Этого – никогда не будет! Вас уже ненавидят все умные люди и презирают как провокатора и мятежника. С Вами небольшая кучка злых людей, и они первые убегут от Вас при первой вспышке возмущённого народа. Вы враг России! Вы враг русского свободного народа! Вы друг немцу и раб Вильгельма.
Скоро, очень скоро за все Ваши речи с балетного балкона Вас проклянет и возненавидит всякий любящий свою родину. Да будет проклят всякий сеющий крамолы и несогласия в народ, да погибнет он первый во имя дел своих.
Скажите своим друзьям немцам: пусть не мучают наших пленных, пусть не разоряют и не убивают мирных жителей. Пусть протянут руку разорённым ими народам и прогонят кровожадного Вильгельма. И тогда мы готовы слушать Вас. А пока Вы сеете смуты и крамолы во вред русскому народу и его свободе.
Крестьянин – гражданин земли Русской
Письмо неизвестного
г. Москва (Не позднее 18 ноября 1918 года)
Великий Наш Товарищ и Гений,
Прошу тебя как товарища и Вождя обратить внимание на наши деревья, растущие на бульварах и по черте Садовой улицы, прикажи их подстричь и подравнять, а хворост от них раздать беднякам, нам – коммунистам, а то у нас в квартирах холодновато. Пишу тебе как нашему начальнику и Вождю, потому что ты входишь во все мелочи нашей жизни.
Верный тебе коммунист до гроба жизни
Письмо красноармейца
Провинция 25 декабря 1918 г.
Здравствуй, великий предводитель российского пролетариата, тов. Ленин. Знаешь ли, ты, сидя в своём гнезде, в Московском кремле, окружённый зубчатыми стенами, ведает ли твоё умное чело, как поживает твой подвластный народ. Знаешь ли ты, что говорит твой свободный народ. Он говорит: Господи, доколе ты будешь немилосерд за наши великие прегрешения, смилуйся и помилуй. Он говорит: вот настало времечко, поневоле вспоминаешь старую власть, нам при ней жилось хорошо, а теперь нам дали свободу, да такую свободу: нас называют свободными Гражданами, берут у нас последнюю лошадь, корову, последний кусок хлеба, и ты ни слова не говори за свой пот, за свои слёзы, а если сказал – тут тебе и пуля в лоб и спроса нет, жаловаться некому. На сходку придёшь – много не говори, держи язык за зубами, на то свобода.
Теперь моё слово к тебе, кровожадный зверь. Ты вторгся в ряды революции и не дал собраться Учредительному собранию. Ты обманул народ, обещая ему полную свободу, землю. Ты говорил: долой тюрьмы, долой расстрелы, долой солдатство, пусть будут наёмные, обеспеченные кругом. Ты обещал золотые горы и райское житьё, но где всё это? Народ почувствовал революцию, ему вздохнулось легко, ему разрешили собираться, говорить про что угодно, не боясь ничего. Но вот являешься ты, кровопийца. И что же? Ты отнял у народа свободу и теперь лицемеришь под словом «свобода» вместо того, чтобы из тюрем сделать школы. Тюрьмы полны невинными жертвами. Вместо того чтобы запретить расстрелы, ты устроил террор, и десятки сотен народа беспощадно расстреливаются ежедневно. Ты остановил промышленность, этим сделал рабочих голодными, разул и раздел народ, запретил вольную торговлю, и народ сидит без всего, сидит без рубашки, без сапог. Нет гвоздя, нет железа. Из чего сделать плуг? Опять же нужно колесо. Нет дров, керосина, нет всего. Помни, что ты отнял свободу у народа и пьёшь кровь – последние капли, что остались от четырёхлетней войны. Ты любализуешь (имеется ввиду мобилизация – ред.) войска, но помни, что ни один любализованный солдат нейдёт добровольно – его заставляет идти пуля наёмного каторжанина-красноармейца.
Но час расправы близок. Народ тайком готовит своё оружие и с нетерпением ждёт белых, чтоб вместе с ними вешать всех кровопийц советской власти.
Крепись, исчадие ада, тебя проклинает весь народ.
Твой красноармейский доброволец,
записавшийся ради куска хлеба.
Долой самозванцев!
Да здравствует президент, да здравствует свободная Россия! Да здравствует Америка и Вилсон!
Письмо «рабочего крестьянина»
г. Москва 1918 г.
Народному Комиссару
Товарищу Ульянову Ленину
Товарищ Ленин, давно хотел написать Вам письмо, но в это сложное на Руси время не имел возможности: свободное от занятий время приходится употреблять на поиски жизненных продуктов.
Тов. Ленин, Николай II погиб сам и погибла вся Россия потому, что у него были министры воры и грабители, которые только и думали о себе. Таких точно министров имеешь и ты, т. е. разных народных комиссаров. Они были разными каторжниками, ворами и убийцами и теперь стали комиссарами. Стоном стонет Великая Россия от управления таких комиссаров. Слышишь ли ты, тов. Ленин, те проклятия, которые посылают тебе миллионы сынов России? Слышишь ли их слёзы и стоны? Нет, ты их не слышишь. Ты занят углублением революции и выпусканием разных деспотических декретов, которыми твои министры душат русский народ. Настают времена опричнины. Чрезвычайки без суда и следствия расстреливают лучших граждан России. И сотни тысяч людей умирают от голода ради прихотей народных министров. Заградительные отряды отбирают последний кусок хлеба у бедняка и рабочего, а спекулянты благодаря всему этому дерут с нас шкуру, и мы их скрываем, потому что выдать спекулянта равносильно что уморить себя и свою семью голодом. Когда начались первая и вторая революции, мы радовались, что сбросили цепи рабства и бросили оковы. Послушались вас, думая, что заживём новой, свободной и счастливой жизнью, но глубоко ошиблись и проклинаем то время, что послушали вас.
Подписался бы, но боюсь твоей чрезвычайки. Но я раб[очий] крестьянин.